Судья на старте дал свисток, собирая участников эстафеты.

– Послушай, – заторопился Сергей, – сейчас каждому из нас предстоит пробежать по одному кругу. Ты представь, пожалуйста, что за тобой гонится прилипала!

Неизвестно, какое чудовище представил себе Петька, по-заячьи срываясь со старта, но для шахматиста он показал довольно приличное время. Сергей тоже постарался и отбарабанил свой этап, наступая на пятки лидеру. На третьем этапе эстафетную палочку приняла Вика. Конечно же, на финише она оказалась последней.

– Я не скаковая лошадь, – оправдывалась Вика, тяжело дыша. – Женщина не должна надрываться. Пленять и очаровывать – вот ее задача.

Жора, переминаясь с ноги на ногу, все еще стоял на месте. Очевидно, он пытался вызвать в уме образ прилипалы.

– Жорик, миленький, – обратилась к нему Вика, – докажи этим грубиянам, что на свете есть настоящие кавалеры!

Алетянин решительно сбросил свои нелепые ботинки, резко оттолкнулся и шагнул – нет, не шагнул, а прыгнул, скорее даже полетел. Засвистел рассекаемый огромным телом воздух, затряслась земля, на дорожке остались глубокие вмятины. На пятом или шестом шаге он обогнал лидирующую группу, не сбавляя скорости, проскочил мимо финиша, вторично настиг соперников и, как ураган, устремился на третий круг.

– Что это с ним? – воскликнула Вика, хватаясь за голову.

– Это ты его свела с ума! – проорал Сергей. – Оказывается, есть еще кавалеры на свете! Правда, не в нашей Галактике!

Жора уже не вписывался в виражи и ломил, сокрушая все, что попадалось ему на пути. В очередной раз пролетая мимо финиша, он все же исхитрился что-то крикнуть.

– Ботинки, – догадался Сергей. – У него гравитационные ботинки. Без них он не сумеет остановиться. Все сюда!

Через несколько секунд двадцать самых сильных и смелых студентов уже держали на вытянутых руках оба Жориных ботинка.

Алетянин добился успеха с пятой попытки, попав правой ногой в левый ботинок, но все же остановился.

– На Алете сила тяжести в десять раз больше, – извиняясь, сказал он. – Мне так стыдно…

– Ура! – захлопала в ладоши Вика. – Мы победили! Молодец, Жора! С меня лимонад и мороженое!

В первом попавшемся кафе они заняли столик у открытого окна. Жора расположился снаружи, положив уши и нос на подоконник.

– Может, по такому случаю шампанского? – шепотом спросил Петька.

– А ты чего шепелявишь, как заговорщик? – удивился Сергей. – Если есть такое желание – бери. Нам уже давно двадцать один исполнилось. Жора, хочешь шампанского?

– Не знаю, не пробовал.

… Они чокнулись – Вика лимонадом, Сергей и Петька шампанским. В руках у Петьки было два бокала, один из которых он влил в открытый рот Жоры.

– Ну как? – полюбопытствовала Вика.

– Вкусно, – Жора облизнулся.

– Хочешь еще?

– А можно?

– Можно, – пискнула буфетчица, сливая шампанское в ведро. – Братьям по разуму все можно!

К сожалению, все хорошее рано или поздно кончается. Запасы шампанского иссякли на пятом ведре. Слеза величиной с кулак скатилась с левого глаза алетянина и упала на песок.

– Ну, вот, – заволновалась Вика, – доигрались! Что с тобой, Жорик?

– Они меня настигли… Помогите! Невыносимо жалко было глядеть, как рыдает большой, сильный слоненок.

– Кто они? Кто тебя настиг?

– При-и-липалы, – прорыдал алетянин. – Я занес заразу! Я преступник! Земля заражена прилипалами! Я узнаю эту гадость. Кружится голова, путаются мысли… – Он вскочил.

– Это действие шампанского, – пытался остановить его Сергей, но Жора уже ничего не слышал. Распугивая детей, он бросился напролом через кусты в глубь парка.

Когда бледные студенты прибежали в училище, директор уже все знал.

– Как вы могли! – загремел он. – Это же ребенок! Чем вы его опоили?

– Шампанским, – пролепетала Вика. – Профессор, Жора вернется к нам? Он нас простит?

– Алетянин ничего не хочет слушать. Он залез в заброшенную водонапорную башню и никого к себе не подпускает. Требует, чтобы его уничтожили вместе с проникшей в его мозг заразой. Он не может поверить, чтобы цивилизованные существа, каковыми являются земляне, добровольно лишали себя хотя бы частицы разума.

Сергей переглянулся с Петькой и прошептал:

– Может, он и прав, этот ребенок?